Он никак не ожидал увидеть её в подобном месте, да ещё и форме официантки. С закалённым в пылу сражений и невыносимых полевых условиях характером, видать, трудно найти достойную работу, особенно если тебе из неуважения к себе пришлось прибить несовершеннолетнего мажора и, воспользовавшись построенными за года большими связями, по-тихому улизнуть из вооружённых сил, оставив друзей гадать о твоей судьбе. И сейчас, спустя почти тридцать лет, Тимиос узнал о ней.
Она оказалась довольно неприятной, но только не в его глазах. Впрочем, Баррэд, на которую он положил глаз ещё в момент её зачисления в мехкорпус, была для него сногсшибательна абсолютно в любой одежде. Как и все мужчины за тридцать, он мечтал увидеть её голой, только формы, причёска и черты лица не являлись тем атрибутом, по которым Тимиос избрал Баррэд в реальности и видел её своей женой в мечтах. Характером, как у неё, могла похвастаться не каждая служившая в вооружённых силах женщина: ни ранения, ни травмы, ни угрозы, ни голод, ни жажда, ни присутствие смерти - ничто не могло сломать Баррэд. Именно это и пробудило в Тимиосе тягу к ней, заставив ещё и бесконечно ею восхищаться. Он и сам удивился неслабо, когда узнал, что ему нравятся брутальные женщины. Собственно, до той поры Тимиос никогда таких женщин и не встречал.
Как и во время службы несколько десятилетий назад, он молча и с лицом влюблённого дурака наблюдал за тем, как объект его любви принимает очередной заказ у беженского вида посетителей за соседним столиком и нервно стучит каблуком - это было своего рода циферблатом на часовой бомбе.
Нервный женский вздох, просверлив заполнявший зал гомон, долетел до ушей Тимиоса, нагнав при этом воспоминания о лихих годах, когда Баррэд постоянно и по разным мелочам срывалась то на товарищей по отряду, то на начальство. Но сильнее всего Тимиос заводился о ярости, высвобождаемой Баррэд на ремонтировавших её боевого робота техников. То, что по их заверениям будет работать безотказно, а в итоге отваливалось, выходило из строя или взрывалось в ходе боя или полигонных учений, являлось её оружием для наказания криворуких из инженерного батальона. Тимиос старался не пропускать ни одной атаки неистовствовавшей Баррэд на целое подразделение техников и их беготню от неё. Вскоре после многочисленных жалоб и несостоявшейся демобилизации это прекратилось, и боевой робот полностью перешёл под её ответственность, да ещё и в отдельный ангар. После избавления от команды техобслуживания Баррэд на базе, на которой они с Тимиосом тогда служили, значительно прибавилось хлопот. В одиночку обслуживать боевую шагающую машину - в то время готовых поверить в такое было немного, и все они составляли круг друзей Тимиоса, которому очень хотелось вписать туда и Баррэд.
Выполнявшая мужскую работу женщина вызывала не меньше восхищения, чем женщина, разозлённая до предела.
Однажды Тимиос не выдержал и предложил Баррэд свои услуги техника. Как и со всеми предыдущими, закалённая в боях женщина смерила его недоверчивым взглядом.
-А ты вообще с инструментами дружишь? - таким же тоном спросила она, когда спустилась с помоста. - Что-то я никогда не видела тебя ковыряющимся в своём корыте.
Другой пилот на его месте обиделся бы, оскорби кто-либо из однополчан его боевую лошадку, но у Тимиоса на этот счёт было исключительное мнение: роботу навредить словами просто-напросто нельзя.
-Просто мне повезло с командой. Достались бывалые, много чего переработавшие, не то что у тебя, только пришедшие на службу, - объяснял он, держась оптимистичным. - Кроме того, я служу дольше тебя, - он указал на робота, - и мне прекрасно известна эта модель, потому что...
-Ладно, поняла, - оборвала она его, а затем яростно прошептала. - Только имей в виду - отвественность за следующую возникшую неисправность понесёшь ты!
Тимиос улыбнулся. Больших усилий стоило ему удержать себя от взрыва от радости, вызванной неожиданным успехом.
-В полной мере, разумеется, - согласился он и полез вместе с Баррэд на робота.
А он никак не ожидал такого от неё, дикой, отчуждённой, не выносившей работы в команде женщины-пилота, с которой с того самого дня проводил как можно больше времени и всячески подсабливал со всем, чем можно. До него быстро дошло, что Баррэд невозможно было чем-либо угодить, но факты о бесполезности своих трудов Тимиос отвергал только так, как и убеждённость в том, что отношения с ней у него не продвинутся дальше общения с глазу на глаз. Зато её было довольно лёгко разозлить намёками, коими он постоянно говорил. Тимиосу безумно нравилось злить Баррэд, и всегда ему надлежало перебарщивать, дабы развести женщину на драку. Само собой, он не давал сдачи, но зато защищал важные точки на своём теле, нередко давал дёру, однако постоянно возвращался. Тимиос провоцировал драки, когда их с Баррэд никто не видел, и всё ждал вопроса о несуществовавшей любви к боли. Ответом на тот вопрос, по его задумке, должно стать признание в чувствах к женщине, с которой ему для настроения достаточно было находиться рядом, да и просто наблюдать за ней со стороны, только он его так и не дождался.
По прошествии какого-то времени Тимиос стал частенько задумываться: почему он общается с той, кто никогда не ответит ему взаимностью и не поблагодарит за оказаную помощь, будь это даже спасение от гибели? Лишь после того, как военная карьера Баррэд разрушилась, а она сама как сквозь землю провалилась, по прошествии не одного года к нему пришла догадка, не принесшая ничего утешительного. 
Она посмотрела на него с тем же, что и почти три десятилетия назад, равнодушием, немного подержала на нём взгляд и отвернулась к посетителям. Затаив дыхание, Тимиос напряжённо размышлял - узнала ли его Баррэд сейчас? В отличие от него, располневшего, покрывшегося морщинами, поседевшего, уже неспособного понравиться женщине, единственного живого родителя единственного сына, она нисколько не изменилась. Как долго, интересно было ему узнать, Баррэд здесь, в никчёмной близости от него, жила? Какая разница, тут же подумал он. Хорошо, если ему посчастливится остаться в её глазах незнакомым стариком, а ей - жить со спокойным осознанием того, что поблизости нет тех, у кого бы сжалось сердце от её нынешнего положения. Но таких людей просто не существовало, как и жалости с состраданием в чёрствой душе Баррэд.