Тоска по дочери и одиночество взяли над миссис Стилдейд верх ещё в тот момент, когда она, получив от оператора службы поддержки Имперского департамента связи одобрение на удаление номера, подтвердила своё согласие на уничтожение последней связывавшей её с дочерью нити. Это было завершающей процедурой процесса расставания: по установленным договором правилам - никаких связей. Даже будучи уверенной в том, что Мэдо взбунтуется и начнёт требовать воссоединения с мамой, миссис Стилдейд почему-то чувствовала себя поражённой. Никогда ещё одиночество, раньше долгие годы любимое до умопомрачения, так, как сейчас, не угнетало её; никогда ни по кому она так сильно не скучала. Что дома, что на работе, либо где-то ещё - нигде миссис Стилдейд не находила утешения следующие две недели. Промвейн, замечая подавленность служащей высокого класса, не стеснялся одаривать её при других самодовольной улыбкой. По крайней мере он выполнил своё обещание не изымать гражданские права, нето пришлось бы паковать вещи и переезжать с Мэдо в Гелиос... Почему сразу туда? При их финансовых возможностях они могли поселиться в любой точке планеты. Если всё и пойдёт по плохому сценарию, когда Промвейн вернёт Мэдо, они обязательно так поступят.
Когда ещё Мэдо узнает, что ей запрещено видеться с мамой - вопрос времени, которое для миссис Стилдейд шло мучительно медленно даже на работе. По выходным, казалось ей, оно полностью останавливалось. Абсолютно ни с кем из появившихся среди коллег друзей и знакомых не хотелось разговаривать, не хотелось никого видеть. Никого, кроме дочери. Но чего хотелось сильнее всего, так это сесть в машину и умчаться в школу к Мэдо, наплевав на строжайшие ограничения. Кроме того, за дочерью что, кто-то в школе будет шпионить? Там подобного не допустят, какими бы Промвейн деньгами не баловал администрацию, подзащитную Имперского Образовательного департамента. Однако миссис Стилдейд то и дело подавляла бунтарные позывы, уверенная, что, как только Мэдо узнает правду и надоест Краудам нытьём и непокорностью, они вновь воссоединятся. Больше всего надежд возлагалось на милосердие Эдварда: за прошедшие годы в нём не поубавилось меланхолии. Такой как он быстро сломается под давлением завораживающего взгляда Мэдо.
Стояла вторая суббота после вступления в силу договора. Миссис Стилдейд все выходные только и занималась тем, что полностью посвящала свои мысли дочери, совсем недавно, но слишком поздно ставшей горячо любимой, -  сейчас Мэдо точно переживает, - ведь они созванивались каждые выходные и беседовали чуть ли не по часу в день, - почему мама удалила номер, а так же не приезжает её навестить. Так же, как и ей сейчас, было тяжело и миссис Стилдейд, каждый будний вечер и каждый выходной день пролистывавшей их с Мэдо семейный альбом, созданный совсем недавно - когда она увидела в дочери саму себя и возжаждала беречь её, как зеницу око. Вернись к ней уравновешенность раньше, фотографий в альбоме сейчас было бы значительно больше. Однако младенец Мэдо так и останется у неё в воспоминаниях, изложить которые мог разве что по истине профессиональный художник-реалист.
Кто-то позвонил в дверь, и миссис Стилдейд, отложив альбом, направилась в прихожую. Кого могло принести к ней в такой час? Её и так никто не навещал средь бела дня ни в будни, ни в выходные, потому что навещать её было просто некому. 
Приблизившись к двери и посмотрев в глазок, миссис Стилдейд не поверила своим глазам. Конечно, она с нетерпением ждала наступления этого дня, но не предполагала, что он придёт так скоро. После того, как открылась дверь, незванная, но всегда желанная гостья предстала миссис Стилдейд во весь свой рост.
Это была Мэдо!
Ни та, ни другая какое-то время не могли вымолвить ни слова. Гостья же не поднимала на хозяйку квартиры глаз, и хозяйка понимала, почему. Ей самой было жуть как неудобно предстать пред глазами человека, которого её заставили бросить, но в то же время она не могла попросить его уйти, потому как уже не хотела с ним расставаться. Преимущественно из-за того, что близилась ночь, а дорога до школы только на автомобиле, со светофорами, железнодорожными перездами и с незначительными дорожными заторами занимала много времени. 
-Войди, - еле слышно сказала миссис Стилдейд и, не успев освободить дверной проём, оказалась в крепких объятиях дочери.
Не выдержав, миссис Стилдейд упала на колени и обняла Мэдо в ответ. 
-Слава Деймосу! Я боялась, что с тобой что-то случилось, - ноющим голос сказала девочка.
-Со мной всё в порядке, - миссис Стилдейд подумала, что будет лучше, если Мэдо узнает правду о случившемся из её уст.
-Почему ты удалила свой телефонный номер? - оторвав голову от маминой груди и посмотрев девушке в глаза, с тревогой спросила девочка. - Мне столько нужно тебе рассказать.
-Давай только поговорим в квартире.
Первой начала миссис Стилдейд с ситуации, в которой она оказалась по воле судьбы, и у Мэдо поначалу не нашлось слов, чтобы сформулировать мнение, касательное недавнего поведения дяди отца, нежели поведения неуравновешенной матери десять лет назад. Зато Мэдо стало ясно, почему на днях отец спрашивал её, как сильно она любит маму: хотел проверить, как расстроется дочь, когда узнает, что мама утратила свои родительские права.
-Какой же папа ранимый и жестокий, - поразилась Мэдо, когда вспомнила отца, которого теперь уже хотела возненавидеть так же, как и сводную, находившуюся в реанимации сестру.
-Такие, как он, добиваются успеха лишь нытьём и шантажированием. - Объяснила миссис Стилдейд, восстанавливая дыхание после неприятного рассказа. - Он дождался, когда один из его влиятельных родственников займёт пост большого начальника, и только потом начал действовать.
-Я не хочу жить с ним, и с его семьёй тоже, - со страхом заговорила Мэдо. - Его дочь - она ужасный человек. Это из-за меня она попала в аварию, потому что, когда мы встретились в школе, она угрозами заставила меня открыть глаза. Она испугалась, назвала меня "монстром", а затем побежала от меня, будто от настоящего монстра! Она... чуть не задавила меня своей машиной, когда выезжала с парковки! 
Касательно глаз - в какой-то степени это была правда. А от Ильтер ждать хорошего и не следовало: детоненавистницам не по нраву, когда объявляются в их семьях сводные младшие братья и сёстры. Их детоненавистницы ненавидят сильнее, нежели чужих детей. Так или иначе, Мэдо оказалась в большой беде. Ильтер и впрямь была сумасшедшей, и вряд ли авария станет для неё поучительным уроком. Вернись после больницы она в семью - возжаждит избавиться от сводной младшей сестры, предварительно истолковав всем о специфике её очей. Сначала, конечно, всё примут такого рода высказывание за сумасшедшие бредни, но Илльтер определённо была не из тех, кто не умел добиваться своего.
-Так я и думала: у неё и вправду не все дома. Но ты ведь понимаешь, что если я нажалуюсь дяде отца на Ильтер, он поймёт, что мы с тобой виделись. А если он узнает... - строго произнесла она, а потом, помотав головой, добавила огорчённо. - Прости, но сейчас я ничем не могу тебе помочь, 
-Я понимаю, - горько произнесла Мэдо. - Я сама скажу папе о безумстве сестры. Я не собираюсь мириться со своей участью и жить с его ужасной семьёй. Уверена, таких, как Ильтер, там много. Я уговорю отца и его дядю изменить своё решение. Я заставлю их это сделать!
Миссис Стилдейд впервые с начала беседы улыбнулась от утешительной мысли, что она не ошиблась в настойчивости и непоколебимости своей дочери.
-Если дяди Промвейна не будет рядом, уговорить Эдварда тебе не составит труда. - Вернув серьёзность на своё лицо, заверила она.
-Ты так считаешь? - после короткого молчания неуверенно спросила Мэдо, явно заметившая, что мама догадалась о её намерении в разговоре с отцом прибегнуть к своему главному оружию.
-Он так и остался слабаком, - с улыбкой продолжила миссис Стилдейд, - который ничего не может без поддержки кого-то умного и сильного. Такого можно и не сражать взглядом, а вот его дядю...
-С ним я поговорю по-другому: не так, как с папой. Дядя пожалеет о том, что напал на тебя, - мрачно произнесла Мэдо, и миссис Стилдейд с удивлением посмотрела на неё. Мрачная снаружи, а внутри - рассерженная; такой миссис Стилдейд ещё не доводилось видеть свою дочь. Но мрачность и серьёзность, признаться, ей очень шли.
***
К счастью для Мэдо, администрация школы не стала поднимать шум, когда внезапно исчезнувшая предыдущим днём и вернувшаяся в следующий полдень учащаяся объяснила, что ездила с ночёвкой домой, к маме. Раз так, тогда ни отец, ни его дядя не будут знать о нарушении главного правила заключённого несправедливого договора, который ей так нетерпелось разорвать.
В общежитие Мэдо вернулась счастливая. Большую часть пути она преодолела с помощью мамы, с которой было всё в порядке. Почти. Остальное придётся налаживать ей.
С наступлением каникул школьное общежитие опустело. Эделайн, после месяцев дружбы объявившая Мэдо своей лучше подругой, звала погостить к себе на родину, в Гелиос, за океан облаков, в империю ясного неба и хорошей погоды, где не льёт дождь, не выпадает снег, но часто дуют сильные ветра. Не взвали на маму гору проблем через года объявившийся отец, Мэдо бы с радостью приняла предложение, но о семейных проблемах она умолчала, заявив, что не хочет оставлять маму в одиночестве. Эделайн в виду хорошего воспитания не стала возражать и настаивать.
За Мэдо в школу прибыл дворецкий, которого отправил отец. По словам покорного слуги, отец работал, как и его дядя, и что оба вернутся домой - в особняк, расположенный в живописной, с маленькими лиственными лесами и обширными полями эко-зоне, где Мэдо, слушая мамин рассказ, мечтала побывать, - вечером, а к этому времени они сами успеют вернуться. Всю дорогу дворецкий охотно отвечал на все касавшиеся поместья и местности вопросы, а сам ни о чём не спрашивал. Кроме как разговаривать и смотреть в окно в машине больше нечем было заняться, а дорога выдалась долгая, да ещё и тяжёлая. На самой границе жилой и эко- зон они попали в длинную, мучительно-медленную пробку, в которой простояли невесть сколько времени, как и те спешившие на природу отдохнуть от городской суеты идиоты, чьи машины, загромоздив шоссе, и стали помехой для сотен, а то и тысяч других автомобилей.
Мэдо ещё никогда в жизни не видела вживую нетронутую человеком природу. Леса, степи, луга: под безоблачным небом и мягким солнцем всё выглядело живым и не таким мрачным, как в лесу железобетонных, высокотехнологичных, наполненных злом высоток. Прохладный воздух отдавал чем-то непонятным, но очень приятным, одурманивающим, расслабляющим. Видимо, так пахла природа, но этот запах, имела уверенность Мэдо, не единственное, зачем люди временно покидали город.
Ближе к семи вечера они заехали в ворота особняка, где их заждались все: домочадцы, охрана и прислуга. На закате солнце освещало фасад двухэтажного, богато декорированного здания, окольцованного палисадниками. Прежде Мэдо не попадались малоэтажные дома. Минимум, что она встречала в городе - девятиэтажки.
Она подождала, пока дворецкий не загонит машину в гараж. Выбравшись из салона на свежий воздух и по гладким мраморным ступеням поднявшись на терассу, Мэдо заняла себя осмотром переднего двора, украшенного цветочными клумбами. Зелёные стены аккуратно подстриженных кустов, словно заборы, ограждали широкую мощёную дорогу, по которой заежали во двор и уезжали машины, а так же ходили люди, от постриженных лужаек с редкой садовой мебелью. Было очень тихо, хотя время от времени до ушей Мэдо доносилось пение птиц из леса. В окнах особняка горел свет, но Мэдо, ощущая неловкость, а так же просто из прилия, не стала заглядывать внутрь здания.
Вернувшийся дворецкий открыл ей дверь и, как положено, пропустил почётную гостью вперёд. Мэдо же не хотелось, чтобы люди унижались перед ней, демонстрируя почтительность, вот только высказываться об этом не захотела - побоялась обидеть этого доброго человека.
Они очутились в просторном зале, заставленном старинной мебелью, кою Мэдо видела разве что в учебниках по истории, и с потолком до самой крыши. Напротив входа, в центре, находились две лестницы, ведшие на площадку на втором этаже. Между лестницами - двойная дверь. Дворецкий, когда Мэдо изучала помещение, пояснил, что это выход на задний двор. В стенах слева и справа от входа - арки, соединявшие соседние комнаты. Дворецкий повёл Мэдо в ту, что была слева. Как выяснилось позже, в столовую, где за громадным, заставленным едой столом уже давно пребывало в нетерпении всё семейство.
-Наконец-то, - несколько растроенно воскликнул Промвейн, сидевший во главе стола. - Мы уже хотели отправлять охрану искать вас. - Он указал на стул напротив себя. - Садись же, юная мисс.
Когда он встретился глазами с Мэдо и приветливо улыбнулся, Мэдо с трудом и невыносимым отвращением выдавила улыбку из себя. Для неё, оказывается, приготовили место - во главе, напротив Промвейна. Она села и, стараясь оставаться собой, робкой и замкнутой, оглядела присутствующих, среди которых узнала лишь отца, сидевшего рядом со своим жирным, ничтожным дядей. Включая её, всего за столом находилось восемь человек. На левой стороне, помимо отца, предположительно, сидели его супруга и сын. Правую сторону занимали девушка с двумя девочками, сильно смахивавшими друг на друга - очевидно, сёстрами-близняжками - и сильнее всего заинтересованными гостьей. У Мэдо вновь возникло нехорошее предчувствие...
-Семья, - начал Промвейн, - позвольте вам представить. Мэдо Стилдейд - третий ребёнок нашего любимого Эдварда. Отныне она - полноправный член нашей прекрасной семьи.
Не только смотреть, но даже слушать его Мэдо было тошно. Остальные присутствующие явно не знали, какое он совершил зло в адрес мамы нового члена семьи. Однако не стоило сразу раскрывать карты, ведь никто ещё не ведал, что об их афере уже было всё известно.
Все принялись за еду, при этом поочерёдно заваливая интересную гостью вопросами, касавшимися в основном личных интересов девочки, которых, впрочем, у неё не имелось. На уме была одна учёба. Мама двух девочек удивилась, как Мэдо ещё не свихнулась от бесконечного штудирования наук и проведения школьных проектов. Влезли Промвейн и Эдвард с заявлением, что в страстной любви к учёбе нет ничего плохого. Когда закончилась очередная дискуссия, на Мэдо с вопросами набросились девочки. Первая спросила про волосы - цвет поразил крошку в самое сердце, впрочем, как и её маму, из-за переполнения эмоциями постоянно забывавшую спросить о чём-либо. Вторая девочка, как и предполагала Мэдо, полюбопытствовала на счёт глаз - как она видит, раз держит их закрытыми - но, тем не менее, осталась в итоге удовлетворена ответом. Остальные тоже не стали придираться, однако Мэдо, когда в очередной раз осматривала всех, заметила, что дядя сохраняет равнодушие и не отрывает от неё взгляда. Ей всё сильнее хотелось поднять веки и напугать его, но ещё было не то время, да к тому же опасно делать это при таком количестве людей. Особое опасение вызывали девочки. Они были по-младше Мэдо, родились в один день и в один год, и так же, как и она, учились в престижной школе-интернате. На первый взгляд обе казались дружелюбными и добрыми, вот только Мэдо придерживалась предупреждения своей матери - не входить в доверие ко всем сразу, а изучить каждого члена семьи по-лучше. Кто знает, может, эти девочки такие же, как и Промвейн, или же - Ильтер, о которой за столом так ни разу и не упомянули. Эдвард не сообщил, что Мэдо уже знакома с ней?
-Как поживает Ильтер? - поинтересовалась Мэдо у отца, стараясь при этом не обращать внимания на дядю.
-И правда, - согласился Промвейн. - Эдвард, мы совсем забыли о твоей дочери. - Он взглянул на нового члена семьи. - Мэдо, ты, похоже, уже видела свою страшую сводную сестру.
-Да, - с неохотой ответила она.
К всеобщей неожиданности Эдвард возмутился и набросился на дядю:
-Пожалуйста, давай-те не будем о ней! Мэдо и так уже пострадала от неё.
Почти все присутствующие с изумлением уставились на Эдварда. Мэдо же сохраняла равнодушие, Промвейн был удивлён, а две девочки в неуверенности опустили лица.
-Пострадала? - спросил дядя.
-Да, примерно так же, как они давным-давно, - Эдвард указал на девочек. - С каждым годом Ильтер становится всё хуже и хуже...
-Не переживай ты так, - примирительно заговорил Промвейн. - Когда она заведёт своих детей, из неё исчезнет вся эта ненависть.
Эдвард сомнительно хмыкнул:
-С чего ты решил, что Ильтер захочет их, раз терпеть не может?
-А откуда тебе знать, что она и вправду не думает о них? - парировал Промвейн, явно не собиравшийся сдаваться.
Две девочки, которых явно начал пугать возникший спор, прижались к матери. Сын Эдварда, Ройт, нисколько не заинтересованный начатой темой, с усталым видом потянулся за вином.
-Разве это и так не очевидно? Ильтер издевается над Гэрвинд и Голзенд, а служанки до того её боятся, что уже не торопятся выручать их сами, а бегут сразу ко мне. И теперь ещё Мэдо предстоит её терпеть?
-Но ведь девочки терпят, прислуга - тоже... - не унимался Промвейн.
Хоть картина и складывалась душещипательная, Мэдо не спешила признавать, даже исходя из собственной встречи с Ильтер, что в этой семье всё и вправду настолько плохо. Вполне возможно, как говорила мама, Эдвард с Промвейном сейчас просто разыгрывали сцену, которую репетировали, пока ожидали прибытия нового члена семьи.
-И тебе никого из них не жалко?! - на мгновение повысил голос Эдвард. - Конечно же нет. Тебе ведь Ильтер очень нравится.
-Разумеется, ведь такие, как она, и добиваются самых высот в предпринимательстве: дерзкие, эгоистичные и безжалостные. - Подтвердил Промвейн, сохранявший спокойствие и улыбавшийся.
Тут Мэдо подумала и пришла к выводу, что её мама стала такой жестокой лишь из-за стремления получить высокооплачиваемую работу. По словам присутствующих, в стране только так успешными и становились.
-А я не хочу, чтобы Ильтер уподоблялась тебе, - заявил Эдвард, с презрением посмотрев на дядю.
Промвейн самодовольно засмеялся, тем самым став ещё куда более отвратительным в лице Мэдо.
-Ты, гляжу, до сих пор не в курсе, что твоя дочь ещё в детстве сообразила, какие черты характера уместны в современном обществе. - Промвейн бросил взгляд на девочек, спрятавшихся за встревоженную маму. - Вскоре и они это поймут, а потом и примут, ведь без этого, того, что так необходимо в борьбе за место в обществе, никуда. - Он посмотрел на Мэдо взглядом холодного убийцы, и дрожь пробила девочку до мурашек. - А ведь ты это уже должна знать, причём лучше своих сверстниц.
Мэдо не могла просто сидеть, молчать, продолжать позволять этому негодяю всех угнетать. Несогласие прогнало из её тела и сознания страх, придав решительности для возражения.
-На счёт моей мамы Вы правы лишь частично, - начала она, и в её сторону повернули удивлённые лица все, даже Ройт, с виду казавшийся недоступным для общения. 
Промвейн только приподнял бровь: он определённо не ожидал такой реакции от ребёнка, а может, был в очередной раз доволен тем, что сбылось его маловероятное предположение.           
-Но на счёт меня Вы полностью ошибаетесь, - продолжала Мэдо, помрачневшая и посерьёзневшая. Её веки дёргались, и она, мучимая внутренним позывом быстро наказать дядьку за самоуверенность и дискриминацию, полностью закрыла глаза. - Я никогда не признаю грубость и жестокость самыми лучшими инструментами для достижения целей, как бы меня не пытались убедить в их превосходной эффективности!
-Твоя мама как раз таким образом и добилась успеха, - намекнул Промвейн, вернувший себе стандартный настрой простачка.
-Откуда Вы это знаете? - недоверчиво спросила Мэдо.
-Я знаю о твоей маме, как сотруднице компании, практически всё, потому что мы с ней работаем очень давно. Находимся в разных отделах, наши обязанности различны, и потому нечасто видим друг друга...
А дальше он поведал Мэдо, по своему убеждению, страшные вещи. Рассказал, какими зверствами занималась миссис Стилдейд ради достижения карьерных высот, коих желал потом достич, но так и не достиг - опять же, из-за честолюбия и неуравновешенности миссис Стилдейд, - Эдвард, являвшийся одним из тех, кто представлял угрозу для тирана из Гелиоса. Промвейн с предельной точностью пересказал Мэдо эпизод, посвящённый истерии её мамы, когда та обнаружила, что беременна. Мама двух девочек потом набросилась на него с возмущениями - рассказывать такие ужасы при маленьких детях. Эдвард и его жена поддержали протест, однако Промвейн не останавливался.
-Вот до чего порой может довести человека жажда денег и власти, - закончил он, когда окружающие притихли, дав ему возможность продолжить. - Все успешные люди проходят через такое, и тебе это тоже предстоит пережить.
Промвейн, считавший, что сломил волю нового члена семьи, расслабился на своём стуле. Остальные за столом сидевшие выжидающе посмотрели на опустившую лицо Мэдо.
Но Мэдо не была раздавлена рассказом, потому как и без Промвейна знала о маме многое, в том числе и о попытках прервать беременность. Какая теперь разница, каким образом мама добилась успеха и скольким людям доставила неприятностей. Главное - Промвейн подтвердил, что ненавидит её. В отличие от него, мама заслуживала прощения.
-И Вы считаете себя порядочным человеком, рассказывая при детях такие вещи? - укоризненно спросила Мэдо Промвейна, не поднимая лица.     
Промвейн нахмурился и наклонился к столу.
-Я ведь хочу дать всем понять, что от этого никуда не деться, - напомнил он, придав голосу раздражительности.
-Не говорите за других, - возразила Мэдо и подняла на Промвейна глаза. - Если вы на самом деле порядочный и честный, то не станете навязывать другим жизненные правила, по которым выросли в обществе сами.
Присутствущие, среди которых теперь отсутствовал Ройт, в удивлении приоткрыли рты, в то время как Промвейн нахмурился ещё сильнее.
-Я говорю так, потому как знаю, что так всё и будет с тобой и с ними. - Указал он на близняжек. - Так было, и так будет.
-Тогда у нас ещё есть время подумать и поискать иные пути достижения личных целей, - сказала Мэдо.
-Путь только один, - повысил голос Промвейн, - и он - самый лёгкий! - он хищным взглядом атаковал девочек-близняжек. - Вы все уже знаете о нём!
-Не ори на моих дочерей! - пригрозила их мама.
Эдвард и его супруга продолжали молча слушать разговор.
-Лёгких путей не существует, - заявила Мэдо. - А Вами выбранный вынуждает стать бесчестным.
Промвейн, повернувшись к ней, сделался мрачнее тёмной тучи.
-Сколько раз тебе повторять, - сквозь зубы заговорил он, - без больших денег и без обмана в современном обществе не выжить. Однако тебе безбедная жизнь не светит, потому что у твоей мамы море денег.     
-Значит, Вы полностью уверены, что в будущем всё так и останется. - разочарованно произнесла Мэдо. - Хорошо, это Ваше видение, но мы, - она указала на близняжек, - имеем право сами решать, как нам поступать.
-Разумеется, - резко сказал всё ещё недовольный - то ли её возражениями, то ли всем разговором, - Промвейн, сидевший, приосанившись, со сложенными на груди руками.
Мэдо только сейчас обнаружила, что ей самой начинает нравится досаждать дядьке своего отца. Собственно, он этого заслуживал в полной мере.
-Когда я вернусь в школу, то обязательно съезжу к маме, - начала Мэдо и едва не рассмеялась: Промвейн с Эдвардом настороженно посмотрели на неё. - Узнаю от неё лично, правда ли всё то, что Вы, мистер Промвейн, нам всем сегодня рассказали.
У того и другого выступил пот на лбу. Девушки и девочки смотрели на Мэдо с изумлением. По-видимому, они впервые застали ситуацию, когда взрослого взбесил маленький ребёнок.
Ни с того ни с сего Промвейн нагнал на себя дружелюбный вид, только Мэдо догадалась, о чём этот дядя собирался завести речь.
-Ты ведь, когда соберёшься ехать к маме, предупредишь нас об этом? - спросил он.
-Зачем мне предупреждать кого-то из вас, когда у меня есть мама? - равнодушно спросила Мэдо и тут же добавила задумчиво. - Она, кстати, почему-то удалила мой ночер, и я уже несколько недель не могу с ней связаться.
Девушки за столом встревожились.
-Твоя мама сейчас работает под моим руководством, - пояснил Промвейн, - и с ней всё в порядке.
-А я хочу её увидеть, - заявила Мэдо. - И как можно скорее. Хочу провести часть каникул с ней.
-Но она же работает. Что ты будешь делать целыми днями одна дома? Оставайся с нами. Здесь тихо и безопасно, а с девочками ты не соскучишься. - Настаивал Промвейн.
Мэдо посмотрела на близняжек, которых по-прежнему ещё рано было считать "настоящими", несмотря на то, что их вид вызывал жалость и сострадание. На их фоне Мэдо неожиданно ощутила себя взрослой девушкой: разве то, что она наговорила Промвейну, способны изложить эти две крошки?
Она поглядела на Эдварда, сидевшего с удручённым видом и явно о чём-то раздумывавшем.
Мама девочек вызывала восхищение не только настоящей заботой о детях, но и заступничеством, а супруга отца, так же как и его сын, незаметно покинула застолье.
Наконец она встретилась с проницательными глазами подозрительного Промвейна, смотревшими прямо на неё и только на неё. Сейчас самое время, подумала Мэдо: никто на них не смотрит - и её глаза предстали дядьде в завораживающем кошачьем взгляде.     
Промвейн, выпучив свои очи, с испугу подпрыгнул на стуле, и на него обратили внимание все, кроме ушедшего в себя Эдварда.       
-Чёрт побери! - воскликнул он.
Девушка с девочками обернулись к Мэдо, но та сидела, как ни в чём не бывало, с прикрытыми глазами, и... удовлетворённо улыбалась.
-Что у тебя с глазами? - поинтересовался у девочки поражённый Промвейн.
-Простите, но Вы сейчас о чём? - притворяясь непонимающей, парировала Мэдо.
Промвейн агрессивно оскалился, а затем сделался напуганным до чёртиков, схватился за свою голову и, что-то бормоча, вышел из столовой.
Его проводили недоумевающими взглядами, а какое-то время спустя такими же взглядами посмотрели на Мэдо те немногие, кому посчастливилось пережить ужин.
Ну вот она сделала то, о чём мечтала с последней встречи с мамой. Теперь же надлежало готовиться к грядущему. Что это только будет? А сейчас стоит исчезнуть, оставить всех в покое, дать им возможность прийти в себя.
Мэдо обратилась к уставившейся на неё тройке своим настоящим милым голосом:
-Простите, а где у вас в доме туалет?
***
Как всегда, миссис Стилдейд не ждала к себе гостей, особенно по вечерам, и особенно тех, кто в виду своего темперамента был просто не в состоянии что-либо сделать в одиночку. Но истосковавшаяся по дочери миссис Стилдейд не удивилась тому, что Эдвард наведался к ней один. Её пробрало любопытство к цели его внезапного визита, и она без лишних вопросов впустила отца Мэдо в своё жилище. Как он узнал адрес её местажительства - легко, через Промвейна. А вот почему Эдвард был один?
-Пришёл проверить, грустно ли мне живётся без дочери? - серьёзно спросила, удаляясь из прихожей, миссис Стилдейд.
Разувавшийся Эдвард удивился вопросу. Она же ещё его не выслушала. Эдвард заговорил, только когда переступил порог просторной гостиной.
-Не совсем, - он сел на противоположном от миссис Стилдейд край дивана, стоявшего напротив широкоэкранного телевизора, замолчавшего секунду назад. - Я пришёл сказать, что совершил большую ошибку, сделав Мэдо частью своей семьи.
Миссис Стилдейд с недоверием посмотрела на него, хотя в глубине души была удивлена.
-Почему ты так в этом уверен? - равнодушно говорила она. - У тебя же такая "прекрасная" семья. И ещё, я полагала, Мэдо будет рада повидаться с тобой.
-По правде, - с неуверенностью объяснял, глядя на журнальный столик слева от дивана, Эдвард, - всё наше семейное благополучие - это заслуга дяди Промвейна. Но что ещё хуже, он хочет, чтобы дети в нашей семье уподоблялись непосредственно ему. Помнишь Ильтер, мою дочь? Она первой и без моего ведома встретилась с Мэдо в школе, а когда возвращалась домой - попала в аварию.
-Она выжила? - с каплей сочувствия спросила миссис Стилдейд.
-Да. - Он начал медленно обводить взглядом мебель в помещении. - Недавно вышла из комы. Дядя оплатил операции, которые ей необходимы. Месяцев через восемь Ильтер встанет на ноги.
Восемь месяцев, настороженно подумала миссис Стилдейд. У Мэдо ещё масса времени. Однако вряд ли темперамент Ильтер позволит ей забыть о случившемся и в будущем не попытаться отомстить. Глаза Мэдо забыть очень трудно, почти невозможно. Время от времени они всплывали в мыслях и у неё, в основном в подведшиеся расслабиться моменты, когда ни о чём не хотелось думать. Ильтер, конечно же, здорово разозлится, когда до неё дойдёт, что послужило причиной испуга в тот злополучный день. 
-Мэдо уже жаловалась мне на неё, - продолжил Эдвард.
Глаза миссис Стилдейд налились кровью, хотя она продолжала притворяться, будто всё сейчас слышит впервые.
-Что Ильтер сделала ей?!
-Я не спрашивал её об этом, потому как не хотел, чтобы она это вспоминала. Но я полностью согласен с тем, что Ильтер, - он тяжело вздохнул, - стерва.
-Честно говоря, - умерила пыл миссис Стилдейд, - она лично мне с первой встречи показалась неприятной, а общение за столом подтвердило мои опасения. - Она раздражённо вздохнула. - И с этим человеком придётся жить моей дочери. 
Эдвард, повернувшись к хозяйке дома, заговорил настойчиво.
-Послушай, я за тем и приехал к тебе, чтобы сказать - Мэдо не место в моей семье.
Хоть это и прозвучало многообещающе, миссис Стилдейд внешне по-прежнему оставалась равнодушной.
-Она сама убедилась в этом, - продолжал откровенничать Эдвард, - когда мы первый раз ужинали всей семьёй.
Миссис Стилдейд взглянула на Эдварда с заинтересованностью.
-Дядя в тот вечер, - продолжал он, - начал рассказывать о современной этике делового общения; заявлял, что без хамства и жестокости ничего не добиться. Мэдо возразила и в итоге разозлила его. Но... - опустив лицо, он заговорил задумчиво. - В конце разговора дядя начал странно себя вести.
-Странно? - недоуменно переспросила миссис Стилдейд.
-Он был... не знаю... чем-то ошарашен. Его дочь потом сказала мне, что дядя в момент испуга спросил Мэдо о её глазах. Сам я на тот пребывал в раздумьях и никого из сидевших за столом не слушал.
Миссис Стилдейд с лёгкостью подавила возникшее в себе беспокойство за дочь. Промвейн - не такая серьёзная проблема, в отличие от сумасшедшей Ильтер. 
-Но Мэдо не поняла его вопроса. - Он с тревогой посмотрел на хозяйку квартиры. - У неё что, в самом деле что-то не так с глазами?
Миссис Стилдейд смотрела на него с разочарованием, каких у себя на работе десятилетиями смеряла безнадёжных и глупых подчинённых.   
-Не знаю, что придумал твой дядя, - отведя взгляд, с отвращением заговорила она, - но для иностранцев вполне характерно прятать глаза от местных.
-То есть, Мэдо просто стесняется? - уточнил Эдвард.
-Да, и постарайся вбить это в башку своему дяде. - Потребовала миссис Стилдейд.
-Ничего не выйдет. - Безнадёжно произнёс Эдвард, и настойчиво добавил. - Лучшее, что можно сделать - это вернуть Мэдо тебе. 
Миссис Стилдейд, не смотря на радостное предложение, которого она ждала, продолжала оставаться недоверчивой, хотя внутри и была согласна с Эдвардом.
-И как ты это сделаешь? - спросила она, не верившая в хороший конец, - Промвейн тебе не позволит, потому что он составлял наш договор и выдвигал правила.
-Отнять у тебя дочь было его идеей, основу которой подала ты, но навредить тебе в отмеску - полностью моя затея. Формально, раз я заявитель, я имею полное право всё отменить. - Он резко выдохнул. - Осточертело мне уже это всё. Пойми меня правильно: какого остаться без возможности являться полноценной частью общества? У тебя полно денег, ты бы без проблем всё уладила, окажись ты на моём месте. А мне десять лет назад, если бы не дядя, ничего уже сделать было нельзя, кроме...
-Я ещё перед заключением договора сказала тебе, что жалею о своём поступке, - сочувственно произнесла, погладив пальцами подбородок, миссис Стилдейд, - и была польностью честна с вами обоими, потому что мне не хотелось оставлять Мэдо без будущего.
-Но у тебя же деньги...
-Я предлагала их Промвейну вначале, но он полез к Мэдо. Откажи я ему и в этом, Промвейн, помимо лишения меня гражданских прав, сумел бы ещё добиться и нашей с Мэдо депортации в Гелиос. Ты ведь прекрасно знаешь (по цвету моих глаз), откуда я родом, однако я не хочу туда возвращаться. Мы можем переехать, куда захотим, вот только нас никуда не тянет. Деймос стал для меня привычным, а для Мэдо он самая что ни на есть родина, и именно из-за этого я и была вынуждена согласиться с твоим дядей. Кроме того, я подумала, что Мэдо будет полезно узнать, кто её отец, и даже предоставить ей возможность побыть с ним рядом. А теперь ты хочешь мне её вернуть...
-Да. - Твёрдо подтвердил Эдвард. - Потому что дядя и Ильтер, особенно Ильтер, просто не будут давать ей жизни. Они - ужасный пример для подражания младшим поколениям. 
Миссис Стилдейд не ожидала такого от Эдварда: откровенно признаваться малознакомому человеку в нелюбви к своим родным и близким. Но она была с ним полностью согласна, особенно в том, что Ильтер - стерва.
-Мэдо не такой человек, которого можно легко изменить. - После короткого молчания начала миссис Стилдейд, устремив взгляд на телевизор. - Я сама была с ней жестока с самого её рождения, но она всегда сохраняла верность и любовь ко мне. Старалась изо всех сил угодить мне, чудовищу, а я всегда отвечала ей агрессией. И только полгода назад, когда я вспомнила себя в её возрасте, до меня дошло, что мы с ней одинаковые. Так же, как и Мэдо, страдала и я, но она не должна стать такой же, какой была я в двадцать лет. Она и не станет, как её не уговаривай. 
-Дядя обязательно что-нибудь придумает, - переживал Эдвард. - А я полностью разделяю настрой Мэдо, и поэтому мне её жалко и страшно терять, как человека.
Миссис Стилдейд посмотрела на Эдварда с сочувствием. Теперь она полностью верила ему, за годы из милого молодого человека превратившегося в нытика и дурака, неспособного даже красиво солгать.
-Скажи, тебе стало легче после того, как я от тебя в ответ получила по заслугам? - спокойно спросила она.
Эдвард поднял на неё унылые глаза.
-Разве такую, как ты, вообще возможно обидеть? А если честно, то нисколько. Вся эта затея с местью оказалась пустой тратой времени и сил. - С досадой сказал он.
-Отнюдь не пустой, - возразила миссис Стилдейд. - Мэдо теперь знает, кто её отец, а это уже хороший результат, согласись.
-Верно, - подтвердил, вновь опустив неуверенное лицо, Эдвард.
-И не извиняйся перед мной. Это я начала первой десять лет назад, когда вела себя, как избалованная психопатка. Давай уже забудем об этом.
-Знаешь, мне до сих пор неловко от того, что я ударил тебя в челюсть...
Он резко замолк, потому как миссис Стилдейд подвинулась и прижалась к нему всем своим телом.
-Ерунда, - заверила она, положив голову ему на плечо и закрыв глаза.
Захваченный неловким чувством, Эдвард сидел и не двигался какое-то время, а потом, когда набрался смелости, оглядел комнату в поисках отвлекающей от пошлых мыслей темы для разговора, и спросил:
-Какая эта по счёту твоя квартира?
-Первая, - спокойно ответила миссис Стилдейд и ещё сильнее прижалась к Эдварду. - А когда Мэдо вырастет - станет её, как и мои деньги. - Помолчав, она спросила. - Ты на полном серьёзе решил вернуть мне дочь?
Эдвард поёжился, дабы прогнать возникшись от давления женского тела на свою правую руку дискомфорт.
-Ты не доверяешь мне? - переспросил он.
-Я просто удивлена, что ты незванным гостем приехал ко мне с виноватым видом. - Она заговорила насмешливо. - А ведь у тебя было такое мужественное лицо во время нашей недавней встречи, когда ты ударил меня со всей силы. Я подумала тогда, что ты окреп характером за эти десять лет, а ты, похоже, остался таким же робким и застенчивым.
-Просто я не нахожу насилие незаменимым инструментом для решения споров и конфликтов, как дядя, - объяснил Эдвард, всё ещё смущаясь хозяйки квартиры. - Ты же не поступаешь так больше?
-Зачем мне это? - мрачно спросила миссис Стилдейд. - У меня и так всё есть. Главное, когда меня и не станет, Мэдо не пропадёт.
-Ты скучаешь по ней?
-Ты так и не разучился задавать глупые вопросы, - помолчав, разочарованно сказала она, при этом посчитав свой ответ вполне подходящим.   
Они сидели молча до тех пор, пока Эдвард не взглянул на свои наручные часы. Ночью дороги не такие забитые, как утром или вечером, и он приметил, что если уедет сейчас, то домой вернётся ближе к пяти утра.
-Мэдо тоже тоскует по тебе. - Заговорил он вдруг. - И мне, правда, самому становится неловко, когда я думаю о расставании с ней.
-Ты же не навсегда расстаёшься с ней, - намекнула миссис Стилдейд. - Более того, ничто не мешает тебе видеться с ней.
-Нет, есть один нюанс, - встревоженно произнёс Эдвард, и миссис Стилдейд оторвала голову от его плеча, чтобы посмотреть ему в лицо. - Из-за выходки Ильтер у Мэдо сформировалось негативное мнение обо мне и дяде, и теперь она всячески сторонится нас.
-А как у неё дела с другими жителями особняка?
-Она приехала к нам только вчера вечером, а ей уже там неуютно из-за дяди. Мэдо ещё боится возвращения Ильтер, но это произойдёт ещё нескоро.
-Тогда пускай она побудет среди вас какое-то время. Кто знает, может ей и удастся подружиться с кем-нибудь, ведь не все в твоей семье такие, как Промвейн и Ильтер? - предложила миссис Стилдейд, а затем посетовала. - Чёрт, снова возиться с документами.
-Зачем я только это устроил?
Миссис Стилдейд промолчала. Вот и случилось то, чего она ждала последние недели, казавшиеся ей долгими годами...     
***
Уединившись в ванной, интерьером не уступавшей ванной в маминой квартире, и посмотрев на себя в зеркало, Мэдо стала собой. Пусть Промвейн теперь знает, какого навязывать ей плохое учение. Сильнее же злило его отношение к тем двум девочкам. Кем они ему приходятся, кстати? Но подозревать их Мэдо уже не видела повода - обычные маленькие, слабохарактерные девочки, как и она сама.
К неожиданности, Мэдо вздрогнула от одного своего вида. Прикрыла глаза и отвела взгляд - страх пропал. Открыла снова и взглянула на себя... Почему такое происходит теперь и с ней? Собственно, за прошедшие месяцы она обнаружила в себе массу изменений. Самым же феноменальным являлся иммунитет. О нём она узнала совсем недавно.
Месяц назад кто-то из учащихся вернулся в школу из дальней поездки с гриппом, которым впоследствии заболели почти почти все проживающие в общежитии. Болезнь не тронула только Мэдо, которую из подозрений даже объявили источником заразы, а потом впали в неслабое изумление о сопротивляемости организма девочки к столь опасной болезни.
А теперь ей стало боязно посмотреть в глаза самой себе. Мэдо была готова расплакаться от очередного открытия, выпустить слёзы отчаяния. Открыв глаза, она исподлобья бросила взгляд на зеркало и, увидев себя, обессиленная от ужаса, упала на четвереньки. Раньше такого с ней не происходило! Нет, было! В главном зале Императорского музея, где она увидела портрет срисованной с себя девушки. Висит ли он там сейчас? Мэдо резко помотала головой в намерении забыть проклятую картину, потом встала с пола и умылась.
Проклятая незнакомка, поцеловавшая её в тот злополучный день! Жизнь с матерью-нелюдем, может быть, и лучше жизни, в которой у тебя отсутствует возможность не внушать взглядом людям чувства и не вынуждать их таким образом делать все тебе в угоду. Именно из-за этого, с грустью думала Мэдо, из-за этих новых чёртовых глаз, поменялась в характере мама. Да. Она делает всё ради неё, только чтобы снова не увидеть их. Мама стала марионеткой...
В комнату без стука вошла одна из девочек. Гэрвинд, Голзенд? Мэдо из-за возникшего за столом напряжения не удосужилась запомнить их поимённо.
Поняв намерения вошедшей, Мэдо удалилась в коридор. Ей хотелось побыть одной, подумать над своими дальнейшими действиями. Промвейн, как-никак, представляет для неё угрозу, как и Ильтер. Непроизвольно Мэдо пожелала ей смерти и прокляла саму себя. Но она, если посмотреть, и так была проклята.   
Никогда ещё Мэдо не видела такого тёмного, широкого неба, как, впрочем, и звёзд. Задний двор, на который она незаметно выбралась, освещался плохо. До беседки, в которой она сидела, не доставал свет фонарей. Висели, правда, над задней дверью особняка прожектора, только не горели. Но в природной темноте Мэдо было даже очень уютно, комфортно. В шумном городе, ещё во времена учёбы в академии, уличная тьма пугала, потому как в лесу высоток она таила множество опасностей, спастись от которых могли помочь только острый слух и предельная внимательность. А здесь было тихо, безлюдно и умиротворённо. И не страшно. Смекнув, что опасаться здесь нечего, Мэдо покинула беседку и ушла от особняка подальше, остановилась на огромной, аккуратно постриженной лужайке и села на мягкую траву.
Завороженная звёздным небом, она не заметила чужого приближения. Совершавший обход территории охранник подошёл, только чтобы убедиться, что он увидел одного из обитателей особняка, а не какого-то постороннего, помышлявшего грабежом или чем-нибудь похуже, и удалился, оставив Мэдо наедине с собой.
Немного позже, когда Мэдо уже не сидела, а лежала на спине, появился кто-то ещё - попробовал подкрасться незаметно и затаился во тьме. Виси на небе луна, то ещё можно было бы что-нибудь сейчас разглядеть в этой непроглядной тьме. Мэдо притворилась, будто ей показалось, что кто-то к ней подошёл, легла и новострила ушки. Таинственный гость вновь зашевелился. Отчетливо слышались его лёгкие шаги, и складывалось ощущение, будто он находится всего в нескольких метрах. Мэдо не переставала поражаться возможностям своего тела: глаза, несокрушимый иммунитет, выносливость, физическая сила, а теперь ещё и слух. Разве дети могут быть настолько невероятными во всём? Очевидно - да... но только после того, как их поцелует таинственная девушка.
Неизвестный приближался со стороны дома медленно и неуверенно, а Мэдо не торопилась оборачиваться к нему. Вообще ей хотелось побыть одной; она так и не задумалась насчёт дяди отца. Чем он сейчас помышляет? А может, именно он сейчас и находился у неё за спиной? Почему тогда он действовал тенью? Неизвестный остановился, а спустя минуту - устало вздохнул. По еле слышному вздоху Мэдо поняла, что это её отец. Она привстала и, обернувшись, увидела очень отчётливый силуэт мужчины средних лет, которому природа соблаговолила ещё на какое-то время оставить молодой вид.
-Что тебе нужно? - стараясь не показывать отвращения, спросила Мэдо.
-Я тебя по всему дому ищу, - обеспокоенно сказал Эдвард и, приблизившись, уселся рядом. - Мэдо, я хочу тебе сказать, что...
Он надолго замолчал. Вероятно, предположила Мэдо, думал, как бы по-мягче высказаться об уготованной ей судьбе.
-Что? - притворилась она недоумевавшей.
-Наш дворецкий может отвезти тебя к маме, когда ты пожелаешь, - бегло произнёс он, по-идиотски улыбнувшись.
Мэдо отвернулась и подняла глаза на звёзды - сейчас созерцать их ей было гораздо приятнее и интереснее, нежели своего жалкого отца.
-И всё? - равнодушно спросила она.     
-Ты так и не вернулась за стол, внезапно пропала, вот я и пошёл тебя искать. Здесь так темно. Пойдём в дом?
-Мне спокойнее здесь, чем в кругу твоей семьи, - заявила Мэдо.
-Не вздумай только захотеть проспать тут всю ночь, - в шутку выразился Эдвард.
Однако Мэдо восприняла её всерьёз.
-Обязательно так сделаю, если дядя Промвейн продолжит мне досаждать.
-Да, - неловко согласился Эдвард, - с ним бывает неприятно разговаривать, но на самом деле человек он неплохой.
Мэдо стало тошно от его наивности, и она ужесточила тон.
-Перестань врать. Сегодня за столом, наблюдая за всеми вами, я поняла, что в вашей семье нет никакой гармонии. Из-за дяди Промвейна, который будто является главой семьи. Те две девочки: они для него кто?
-Внучки. С ними ты точно поладишь. Ройт, мой сын, тоже хороший человек, правда, немного замкнутый...
-Меня сильнее беспокоит Ильтер, - мрачно заявила Мэдо. - Как она разозлится, когда увидит меня здесь.
-Ильтер нескоро встанет на ноги, но, врачи заверили, что инвалидом она не останется. - Обнадёживающе произнёс Эдвард.
-Лучше бы она им осталась, - презрительно прошипела Мэдо, - а ещё лучше...
-Мэдо! - возмутился Эдвард. - Нельзя быть такой жестокой по отношению к близким!
-Скажи это дяде Промвейну и Ильтер! - огрызнулась Мэдо, с яростью посмотрев на отца, и снова отвернулась.
Её воротило от одного его присутствия, и она отошла от него подальше. От проявленной злости ей стало не по себе, но по-другом с отцом разговаривать, по её убеждению, было нельзя. Или можно? Всё-таки, умерив пыл, подумала Мэдо, что непосредственно ей сделал, сказал плохого Эдвард, этот неуверенный в себе человек, не могущий ничего противопоставить своему самодовольному дяде и своей скверной дочери? Пожалуй, сильнее всего сейчас Мэдо интересовало, что отец хотел сказать изначально, но был настолько неуверен, что оттягивал желание подойти и поговорить. Он и не скажет, догадалась Мэдо.
Через какое-то время Эдвард подошёл к ней и упавшим голосом сказал:
-Ты права. Ильтер и Промвейну полезно будет поучиться вежливости, только они не захотят. Ильтер пошла в него, потому что все годы учёбы она прожила с ним. Мы жили в разных жилых зонах, нас отделяло огромное расстояние, и поэтому я не мог всегда следить за благополучием дочери. Дядя уверял, что с ней всё замечательно. Когда Ильтер с отличием закончила университет, я безумно обрадовался как за неё, так и за дядю, в котором поначалу сомневался, но как только я заметил, как поменялась Ильтер в характере, меня хватил удар. Она уподобилась дяде, только стала ещё хуже. В детстве она была просто ангелом - вежливой, доброй, пунктуальной, как... ты.
Пожалуй, это было единственное, с чем Мэдо не могла не согласиться, потому что история жизни Ильтер очень смахивала на историю жизни мамы.
-И теперь я опасаюсь, как бы под его влиянием ты не стала такой же.
Удивительно, подумала она, отец за неё беспокоится. И так не может ничего предпринять для защиты близняшек от своей дочери и дяди, которых очень любит и уважает.
-Не волнуйся, - равнодушно сказала Мэдо. - У меня уже есть идеальный пример для подражания. К тому же, я не обязана слушать тоего дядю. Ничему хорошему научить он не способен.
Она всерьёз задумалась над собой настоящей. Когда ещё и кого она обвиняла, пусть даже если на то у неё были основания и наглядные факты? Мама была жестокой, зачастую настолько, что можно было смело обращаться в правоохранительные органы. Только сейчас Мэдо поняла, что мешало ей сделать такой шаг - всё из-за боязни неизвестности, таившейся в будущем, а ещё, что странно, привязанности к единственному родному человеку. Привязанности к чудовищу. Мэдо сравнила маму с Ильтер - куда сводной сестре до неё? А кто бы кого размазал, случись им столкнуться и чем-либо не угодить друг другу? Исход очевиден. Впрочем, об Ильтер ещё не всё известно, и это как раз пугало Мэдо.
-Конечно, это твой выбор - кого слушать, - убедительно сказал Эдвард, - но вы ещё только познакомились. Почему бы тебе не дать дяде ещё один шанс?
-Ты издеваешься надо мной? - трепетно спросила, обернувшись к отцу, Мэдо. - Просишь меня попытаться наладить отношения с человеком, который одинаково противен нам обоим!
-Моя неприязнь к дяде сформировалась за годы, за которые я его хорошо изучил. Почему ты уверена, что, подружившись с ним, превратишься в Ильтер? Ты - не она, ты совершенно другой человек, о котором знает всё только твоя мама. Мэдо, не теряйся и не делай поспешных выводов. Кто знает, может, тебе даже удастся самой стать дядей уважаемой. Ты видела, как обомлели все, когда ты возразила ему? Тебе всего десять, а ты уже умеешь подстраиваться под взрослые разговоры. Похоже, жизнь с жестокой мамой хорошо тебя закалила.
Точно, заметила восхищённая Мэдо. В том, что она сейчас такая - заслуга жестокой мамы, которая уж точно не дала бы себя втоптать в ту грязь, в которой она лежала сейчас, и из которой Мэдо намеревалась её поднять, невзирая на прошлое.
В кои-то веки Эдвард сказал что-то мотивирующее. Удивительно, что он способен на такое.
-Разве дядя из тех, кто прислушивается к оспаривающим его мнение людей? - спокойно поинтересовалась Мэдо. - Он ведь не любит, когда ему перечат?   
Эдвард вновь смутился.
-С чего тогда ты решил, что я смогу заполучить его уважение, если никто в твоей семье им не пользуется? - с нажимом спросила она.
-Ты ещё просто мало знаешь о моей семье, - дрожащим голосом сказал Эдвард. - Тебе стоит пообщаться со всеми и убедиться, что дядя не является для всех самым большим несчастьем. Пожалуйста, Мэдо, поверь мне.
Какой смысл вынуждать его страдать из-за неё одной? Кроме того, он сказал важное предложение - нужно хорошенько изучить семью, постараться определить, какого на самом деле мнения все об Ильтер и Промвейне. Нужно начать с девочек - от одного воспоминания их лиц у Мэдо сжималось сердце.
-Ладно, - наконец сказала она. - Я поживу здесь немного, - Мэдо повернулась к отцу и серьёзно добавила, - но оставшие дни каникул я проведу с мамой!
-Конечно! По поводу отъезда можешь обращаться в любое время, - покорно произнёс Эдвард.
Ничего не сказав, Мэдо подняла холодное лицо к холодному вечернему небу.       
-Тебе не холодно? - поднявшись, напоследок поинтересовался отец. - Может, принести куртку?
Однако холод здорово отвлекал Мэдо от угнетавших её мыслей, а красота ночного неба здорово с этим подсабливала, а ещё тайно требовала с собой не расставаться.
-Не надо. Мне не холодно.
***   
Мэдо просидела под звёздами до одиннадцати часов вечера, до тех пор, пока испереживавшийся папа не вернулся к ней и вежливо не попросил отправляться спать. Холод уже не действовал, как успокоительное, и она была вынуждена согласиться.
По пути в комнату на втором этаже им встретился Промвейн: внезапно появился дальше по коридору, из стены справа, явно намеревался куда-то сходить, но, поймав глазами Мэдо, занервничал и так же внезапно скрылся. Мэдо была уже не в том состоянии, чтобы стратегически мыслить.   
В особняке имелось несколько свободных комнат для гостей, останавливавшихся здесь на определённое время. Отец объяснил, что гостями в основном были партнёры и коллеги по работе дяди Промвейна, любившими обсуждать важные дела на чистом воздухе. Иногда комнатами пользовались друзья Ильтер - от их борзых мероприятий у Эдварда всегда оставались кошмарные воспоминания, однако в скором времени он (на этот раз - сам) покончил с этими безумствами, и даже дядя Промвейн оказался не способным помочь горячо любимой Ильтер.
В одной из таких комнат поселили Мэдо.
Как только Эдвард, дав дочери важные инструкции, ушёл, Мэдо снова отправилась в ванную сбросить со своих плеч груз тяжёлого дня. По возвращении ей подумалось, что она ошиблась комнатой. Все двери в коридоре выглядели одинаковыми, и трудно было определить, какую именно нужно выбрать. Близняшки в пижамах накинулись обнимать божественной, из-за цвета волос, внешности сверстницу. Оказалось, что им просто не спалось, хотя было уже за полночь. Их не покидал восторг, возникший ещё во время ужина, когда скверный дядя Промвейн в страхе покинул стол. Мэдо не стала разделять их неприязнь, они не должны учиться ненавидеть и унижать. Во всяком случае, им ничто не мешало быть жестокими в ответ, только девочки боялись быть резкими.
Девчонки напрочь отказывались ложиться спать и были полны сил, когда как Мэдо являлась полностью выбитой из них. Разговаривали тихо, при свете одного настенного светильника у изголовья двуспальной кровати, высокой и настолько мягкой, что, казалось, спишь на самых настоящих облаках. Мэдо без конца вырубалась от блаженного комфорта, а близняшки постоянно её будили, требуя ответов на свои бесконечные, нудные вопросы. Откладывать разговор на утро они были категорически против. Мэдо терпела их, как могла, однако за всё время борьбы с ними так и не удосужилась запомнить, кто из них Гэрвинд, а кто - Голзенд. Голова не работала совсем, чертовски хотелось спать.
Но тут одна из девочек восхищённо прошептала такое, от чего из Мэдо моментально улетучились усталость и сонливость.
-У тебя просто невероятные глаза!           
Раз она так говорит, значит Промвейн на вчерашнем ужине был не единственным поражённым. А что вторая девочка?
-Где ты такому научилась - сражать взглядом наповал?!
Мэдо вспомнила, что за столом близняжки всё делали синхронно. Тогда в столовой дядя создал очень напряжённую атмосферу для всех, и чтобы не сойти с ума, девочки начали одинаково мыслить. Не удивительно, если они умели читать мысли друг у друга и общаться удалённо, телепатически. Исходя из своего примера, Мэдо уже не сомневалась в существовании тайных возможностей человеческого организма, о которых частенько рассказывали в школе на биологии.
-Я не понимаю, о чём вы, - простонала Мэдо, схватила подушку и накрыла ею голову. - Я не знаю, почему дядя так повёл себя! Девочки, мне хочется спать!
-Тогда ответь хотя бы, почему он спросил тебя про глаза? - по-доброму обратилась одна, улягшись на живот с боку, вплотную к Мэдо.
Мэдо подумала, что поспешила с выводами. А ведь правда: девочки могли и не увидеть её глаз, а подумать о них слишком много, исходя из вопроса занервничавшего дяди. Однако спрашивать близняжек было боязно. Стоп, а не могли ли они сейчас, в первом часу ночи, быть такими активными после встречи с глазами? Определённо.
Мэдо сильнее прижала подушку к своей голове. Бедные девочки. Им и так нелегко с дядей и сестрой - во втором случае они на какое-то время останутся свободными. А теперь их охватил фанатизм по новой родственнице. Интересно, а кем-нибудь ещё среди родных и родственников они так же восхищались?
В комнату неожиданно заглянула мама девочек. Мэдо, не убиравшая с головы подушки и не отрывавшая лица от одеяла, узнала девушку по голосу, прилетевшему с порога.
-Гэрвинд, Голзенд, почему вы не спите?!
-Нам совсем не хочется спать, - тем же возмущением ответила одна из девочек. - Мэдо такая потрясающая!
-Оставьте её в покое и идите в свою комнату! - строже произнесла девушка. - У вас ещё будет полно времени для общения с ней!
Близняшки на прощание обняли лежавшую Мэдо за талию и ушли. Когда дверь закрылась, Мэдо, облегчённо выдохнув и сняв с головы подушку, разделась, залезла под одеяло и выключила свет.
Полчаса она ворочалась, стараясь лечь по-удобнее, чтобы потом быстро расслабиться и незаметно для себя провалиться в сон, но ничего не получалось. В комнате было темно, как в пещере. Мэдо и не заметила, из-за подстерегавших её близняжек, что единственное окно зашторено. Когда ночной город не смотрел в комнату, она всегда не могла заснуть. Мэдо подошла к портьере и раздвинула шторы. Хотела вернуться в кровать, но увидела звёзды и села, спиной прислонившись к стене, на широкий подоконник.
Отсюда звёзды не выглядили такими же прекрасными, как если бы их наблюдать с улицы.
Одна из служанок разбудила крепко спавшую на подоконнике Мэдо в восемь часов утра. Как выяснилось, в особняке были расписаны обеденные часы.
Как и на вчерашнем ужине, все сидели на тех же местах. Близняшки уже не выглядели слабохарактерными, а сияли от неизвестной даже их собственной матери радости, и не переговаривались слышимым одной только Мэдо шёпотом ни о чём другом, как о новой родственнице. Супруга отца тоже удивилась произошедшим в девочках изменениям. Ройт, её сын, как всегда, был спокоен, непоколебим и неразговорчив. Эдварда вообще не наблюдалось за столом. Жена объяснила, что он встал ни свет ни заря и зачем-то уехал в город. Промвейн был мрачнее тёмной тучи и не смотрел никуда боле, кроме своей тарелки, а Мэдо не отводила от него настороженных очей. Промвейн почти не ел, а о чём-то напряжённо думал, ни с кем не разговаривал - один раз только огрызнулся на свою дочь, маму близняжек, потребовав заткнуть неугомонным малявкам рты. Его дочь была возмущена, как никогда прежде, однако девочки разозлились сильнее.
-Не разговаривай так с нашей мамой!
-Не смей со мной разговаривать в подобном тоне! - навалился на крошку взбешённый дедушка. - Вы осточертели мне уже своей болтовнёй! Чего вы так разговорились?! Это на вас не похоже!
Супруга Эдварда и дочь Промвейна возмущённо уставились на него. Ройт только пробежался настороженным взглядом по присутствующим и, как-будто вокруг него ничего не происходило, вернулся к еде.
Мэдо прыгала глазами с Промвейна на девочек, между которыми назревала жёсткая беседа.
-Всем нужно общение, и всем имеют право голоса, - нравоучительно заявила мама девочек, - а Гэрвинд и Голзенд и так почти не разговаривают, потому что боятся высказаться.
-Чем они тебе мешают? - недоуменно спросила Промвейна супруга Эдварда. - Их речь почти не разобрать, потому она тихая.
-Тихая и неразборчивая речь сильнее раздражает, - набросился теперь на жену Эдварда Промвейн. - А я не могу спокойно размышлять в подобной обстановке!
-Почему бы тогда тебе просто не уйти? - по-доброму спросила одна из близняжек, на которую впоследствии дедушка посмотрел с леденящим кровь неистовством.
-Тебе ещё рано просить меня об этом! - проревел он ей в лицо, чем возмутил всех, кроме Ройта, а затем перекинулся на другую девочку. - Тебе тоже! И...
Он явно хотел отругать и Мэдо, но, увидев её, в миг сделался неуверенным и замолк. Под его сокрушительным голосом девочки стали собой. Одна из них захныкала, и мама её обняла. Другая с отчаянием поглядела на Мэдо. Мэдо не выдержала и настойчиво спросила Промвейна:
-Дядя Промвейн, ты хотел мне что-то сказать?
-Что? - пикнул тот, и, кое-как собравшись, заговорил через дрожь. - Я... просто хотел дать знать... подождите, зачем мне объяснять вам, как следует разговаривать со старшими?
-Нам это и так известно, - парировала Мэдо. - А почему нужно повышать голос на детей?
-Потому что так вы быстрее поймёте, как поступать не следует!
-То есть нам, детям, нельзя разговаривать даже друг с другом в окружении взрослых?
-Нет, почему? - замешкался Промвейн. - Пожалуйста.
-Но ты только что потребовал, чтобы близняшки замолчали.
Промвейн промолчал, не решаясь посмотреть ни на кого из присутствующих, которые с укором смотрели на него.     
Он боится её, поняла Мэдо. Это хорошо, но в то же время плохо и неприятно.
-Кто ты вообще такая, что имеешь смелость разговаривать со взрослыми в таких тонах? - поднял на неё озлобленное лицо Промвейн.
-Разве я обязана позволять кому-либо - в данном случае, тебе, - себя угнетать? - бросила в ответ Мэдо.
-Я никого не угнетаю! - ударив кулаками по крышке стола, прогремел Промвейн. - Я лишь даю представление мира по сторону этих стен! Закаляю вас, наше будущее поколение, для выхода в тот самый мир!
-Он весь такой жестокий? - спокойно спросила Мэдо.
Промвейн оскалился во весь рот.
-Кому, как не мне, хорошо его знать, и кому, как не мне, доносить до вас, какой он есть на самом деле?! Им говорят, - показал он на близняжек, - что доброжелательность и вежливость - залог успеха...
-Потому что они ещё дети, - перебила Мэдо, - а с ними нужно быть бережным, осторожным! - ей так и хотелось открыть глаза, чтобы поставить этого грубияна на место. - Они ещё маленькие, и те ужасы, о которых ты говоришь, пугают их!
-Если не познакомить их со страхом и не заставить его познать сейчас, они так и останутся застенчивыми трусихами! - Промвейн смерил оппонента снисходительным взглядом. - Кстати, твоя смелость - это ведь заслуга твоей бессердечной мамы.
-Верно, - сдержанно произнесла Мэдо. - Только я уже говорила тебе, что мама не рассказывала мне ничего о мире. Я его изучала сама.
-И какой он в твоих глазах?
-Многообещающий, интересный, умопомрачительный и непредсказуемый.
Промвейн вскинул брови.
-Ожидать можно чего-угодно и откуда-угодно, и не всегда это будет зло. Будь мир погружён во зло по самую голову, никакого бы общества не существовало: отсутствовали образование, медицина, культура, промышленность. Но всё это сейчас есть, всё существует вместе со злом, однако кое-то не позволяет злу выходить за рамки дозволенного. Это добро.
-И много же ты его повидала? - разочарованно спросил Промвейн.
-Достаточно для того, чтобы сохранить надежду и веру в человечество, которые ты так рьяно пытаешься в нас подавить.
Промвейн нахмурился и недовольно вздохнул.         
-Хорошо, тебе виднее, - равнодушно произнёс он и встал из-за стола, а когда дошёл до арки во входной зал, добавил. - И всё равно в будущем ты поймёшь, как сегодня сильно заблуждалась.
Его проводили полными недовольства и презрения взглядами все, кроме Мэдо и Ройта, снова незаметно всех покинувшего. Несмотря на победу, Мэдо не чувствовала радости за себя, за свои миротворческие действия, даже когда присутствующие созерцали её чуть ли не с восхищением. Ей сейчас нечему было радоваться. Эти споры... как они утомляли.