Флоя, ухватившись за толстые прутья решетки, придвинулась ближе к окошку, которое почти вросло в землю. Мощёная мостовая уже наполовину съедала свет, проникавший в подвал. В лицо ударил осенний ветерок, который принес с собой яблочный аромат, запах прелых листьев и свежеиспеченного хлеба.  Вдоволь надышавшись холодным воздухом, женщина опустилась на кучу соломы и задумалась, вспоминая о своей  маленькой дочурке. Когда Флою уводили стражники из дома, соседка Зара забрала малышку к себе. Кто знал, что молодой матери Фло предъявят такое страшное обвинение и ей придется вынести ужасные муки и истязания.  Зара хорошая женщина, но у нее самой пятеро по лавкам. Нет, она не сможет малютку  оставить на улице. 

   Фло краем рукава, вытерла набежавшие слезы.  Все тело болело после пыток. Она понимала, если бы не жалость палача, в глазах которого она читала понимание и сочувствие, то навряд ли она выдержала все это.

   После того, как ее муж погиб на строительстве замка, она осталась одна: стирала чужое белье, помогала на кухне в замке. Бралась за любую работу, лишь бы прокормиться. 
Скрип ржавого ключа в тюремной двери, заставил её с трудом подняться.

   Яркий свет факела не сразу дал рассмотреть, кто вошел в камеру.  Когда до гостя осталось несколько шагов,  женщина почувствовала гнилостное дыхание пошедшего, она поняла, кто ее посетил:
- Ну, что, не передумала? – послышался тихий шепот.

   Фло отшатнувшись, пролепетала:
- Побойтесь Бога! Вы же его служитель. На что вы меня толкаете? Я никогда не стану вашей. Да, вам не положено быть с женщиной  по сану… и по годам. Вам ли пристало о таком думать?

   Факел покачнулся, и свет вычленил  из темноты согнутую фигуру в черной сутане:
- Ну, милая! Ты еще слишком молода и не познала истинного наслаждения. Старое вино крепче и сильнее пьянит, чем молодое. Я-то в этом кое-что понимаю. Об остальном не волнуйся. Все устрою, ты с дочкой будешь жить хорошо, и грехи тебе отпущу. Давненько  приметил тебя. Исправно молишься, вот Господь тебе помощь через меня и посылает. Грех отталкивать руку дарующего тебе, такой красавице.  Красоту в лохмотьях не спрячешь. Но хочу, чтобы и ты этого хотела сама.  Иначе…

   Черная тень сделала шаг поправлению к женщине, но Флоя отшатнувшись, всем телом вжалась в каменную стену:
- Нет! Нет!  Никогда! Я перед алтарем давала клятву верности своему мужу и грех её нарушить,  – она зажмурилась, ожидая удара.
Шелест удаляющихся шагов и угасающий свет, заставил её приоткрыть глаза. Черная фигура стояла у двери  подвала. В свете факела, злобно блеснули выцветшие зрачки маленьких глаз и прозвучали три слова:
- Ну, как знаешь!

   Всю ночь Флоя не сомкнула глаз. Она молилась в надежде, что придет утро, и всё прояснится.

   И рассвет  не заставил себя ждать. Зато день весь был наполнен непонятным ожиданием. Фло слышала, что откуда-то доносились голоса, стук топора и какой-то грохот. Она кричала, звала охранников,  людей, но никто не появлялся. Один раз в окошко на ее голос, заглянул мальчишка, но его мать что-то громко крикнула, ребенок со страхом отшатнулся и убежал.
Обессиленная от бессонной ночи, от слез и неизвестности женщина упав на солому уснула.

   Ей снился зеленый луг, по которому они с милым бегали и смеялись. Упав в зеленую, пахнувшую зноем траву, Флоя  крепко обняла мужа за шею и притянула к себе. Его мягкие, шелковистые кудри упали на лицо девушки:
- Подожди, подожди минуточку. Посмотри, какой подарок я тебе приготовил! – сказал муж и стал толкать её в бок рукой. Было больно.

   Флоя вскрикнула и проснулась.  Вскочив на ноги, она громко закричала:
- Что вы делаете?
Стражник, стоявший  возле нее, с силой ткнул женщину в бок копьем:
- Снимай свои лохмотья. Надевай рубаху. Да  побыстрее.   
- Зачем? – осторожно спросила девушка. 
- Все ответы у Господа! Давай поспеши, карета подана – сказал  он, и толи рассмеялся, толи закашлялся.

   Флоя, отойдя в темный угол, быстро скинув свое и так уже промокшее платье, одела сухую грубую рубаху. От рубахи почему-то пахло серой. Женщина вдруг поняла, что ожидает её и почему-то успокоилась. Шагая босыми ногами по каменной мостовой в окружении стражников, не чувствуя холода  она шла с высоко поднятой головой.  Предстоящая казнь на городской площади собирала немало зрителей.  Как бы дико ни звучало, но людей привлекало это зрелище - сожжения на костре ведьмы. Жители маленького городка, почти все собирались на площадях для того, чтобы посмотреть на такую казнь.

Людская масса нетерпением горела,
Когда её по каменистой мостовой,
Везли на площадь, обрекая на страданья,
А гул звенел проклятий, как мошек рой.
Не трогали, не разрывали сердце жертвы.
Лишь брызги ненависти ядом на венце
Слова,  и звуки той толпы многоголосой
Да, капли крови на измученном лице.

   В центре площади стоял огромный деревянный крест.  Палач и его помощники оставили у столба место для осужденной и проход к нему. Женщина взошла на костер молча и покорно.  Флою  подвели к кресту через узкий проход и крепко привязали к столбу цепями. Привязав, обложили хворостом и дровами до пояса, чтобы всем сквозь пламя и дым были хорошо видны страдания осужденной на смерть.

   Чуть поодаль, наспех был сколочен небольшой помост,  на котором  находились главный инквизитор и палач.

   Тяжелый взгляд инквизитора уперся в лицо осужденной, и тонкие губы скривились в язвительной улыбке. Он обратился к толпе.  Обвинив Фло в колдовстве, отступничестве, ереси, идолопоклонстве, лжи, прорицании и богохульстве, объявил, что она понесет наказание.

   Повернувшись к женщине, осенил её крестом и сказал: «Отпускаю грехи твои. Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Прими очищение через огонь! Аминь!»

   Толпа взревела. Кто-то бросил в осужденную гнилые фрукты, кто-то, брызгая слюной, сыпал проклятиями, но иные стояли молча, опустив глаза в землю. Это были те, кто хорошо знал Флою. Среди них стояла Зара с малышкой на руках. Флоя незаметно покачала головой, глядя на соседку. Ведь если узнают, что малышка её дочь, то бросят и её в огонь, как дитя дьявола. Зара прикрыла девочку своим большим платком.  Глаза Флои  наполнились слезами.

   Подожгли хворост одновременно со всех сторон, и пламя начинало медленно подбираться к  жертве. Я зыки пламени, словно ядовитые змеи подползали к беззащитной жертве. Огонь разгорался все неотвратимее и жарче. Флоя закрыв глаза, стала молиться.
О, представленье для бездушного народа!
Его абсурдность, дикость, пляска на костях.
Гори костер! Нужна  Голгофе жертва снова!
Коль  утопили веру в злобе и страстях.

   Небо, вдруг потемнело. Все подумали, что сейчас пойдет дождь. Но  темная туча, вдруг, рассыпалась на тысячу мелких точек, которые опускаясь ниже, превращались в бабочек. Они летели на огонь и от взмахов их крыльев, пламя стало сжиматься, отползать.  Стоял ужасный треск – это сгорали тельца насекомых. Но туча не уменьшалась. Бабочки облепили всю Флою так, что её не стало видно за трепещущим коконом. Пламя сдавалось и вскоре погасло.

   Небо просветлело, бабочки, оставшиеся в живых, одновременно, словно вздохнув, взмахнули крыльями и улетели.  Толпа замерла.
Визгливый крик инквизитора, как сорвавшаяся струна, разорвала тишину: «Ведьма!»
Но из толпы разделся голос: «Святая!». Потрясенная толпа подхватила этот крик: «Святая! Святая! Святая!»

   Флоя почувствовала, что её руки и ноги свободны. Открыв глаза она, еще не понимающая, что произошло, увидела , что Зара протягивает ей малышку. Женщина, подхватив свое дитя на руки, крепло, прижала девочку к груди. Медленно сойдя с помоста, Фло пошла по образовавшемуся коридору толпы. Все дальше и дальше уходя за городские ворота. Над головой Флои летела яркокрылая  бабочка. С тех пор прошло много времени. Фло с ребенком больше никогда и никто не видел.

   Эта удивительная  история передавалась из поколения в поколения. Кто-то говорил, что это сказки, кто-то верил в чудо, но было и еще одно подтверждение этой истории. В главной городской ратуше в темном углу зала висит портрет, датируемый временем этой истории, не известного художника. На нем изображена удивительно красивая женщина с бабочками.